Комментарий А. Агажанова (2013 г.)

Все­гда нелеп, когда не пьян,
 Сре­ди миров незри­мо-лож­ных,
 Ты отче­го-то внес изъ­ян 
В свое тво­ре­ние, худож­ник. 
 (В. Пуха­нов) 

            Что же это за “Несмеш­ная пье­са на сорок минут”? В чем здесь юмор? Кто такой этот Шуман, напи­сав­ший этот оче­вид­ный шедевр и что он хотел нам ска­зать? Я выска­жу свою вер­сию, свою догад­ку, во вся­ком слу­чае я так и играю (но, что важ­но, эта догад­ка про­изо­шла зад­ним чис­лом, от игры, никак не наобо­рот, это важ­но!).

 

             Шуман — поэт, этим все ска­за­но. Кто такой поэт. Мой хоро­ший зна­ко­мый — отлич­ный худож­ник Вер­хо­лан­цев отве­тил как-то на этот мой вопрос: “Поэт? Это фило­соф”. Ниче­го себе опре­де­ле­ние! И все же вер­ное. Поэт это тот, кто чув­ству­ет глу­бин­ную исти­ну мира серд­цем. Не логи­кой. Она, эта исти­на, оза­ря­ет его сра­зу и цели­ком, а не добы­ва­ет­ся по кру­пин­кам!  

 

             Но поэты быва­ют раз­ные. Муд­рец Пуха­нов и про­сто­душ­ный Шуберт, весь­ма про­сто­душ­ный Шуман, несмот­ря на (и даже по этой при­чине) пла­мен­ную про­све­ти­тель­скую дея­тель­ность. Да нет, он тоже муд­рец, почи­тай­те его настав­ле­ния юно­ше­ству. Но наи­вен, слиш­ком наи­вен. Не такой циник, как наше “все” Пуш­кин, не такой титан, как наш юный, пыта­ю­щий­ся сыг­рать в цини­ка и Бай­ро­на, но к сча­стью, не явля­ю­щий­ся тако­вым по сути Лер­мон­тов. Чего сто­ит хотя бы та исто­рия, когда про­чи­тав иро­нич­ные сти­хи Гейне про любовь поэта, он (Шуман) уви­дел в этом искрен­ность и напи­сал такой цикл, кото­рый оправ­дал даже и пере­смеш­ни­ка Гейне! Я дав­но заме­тил, что в груст­ных гла­зах гения все­гда живет некий ребе­нок. Люди (5 мил­ли­ар­дов обе­зьян?) склон­ны сме­ять­ся над этим, но не обе­зья­ны дела­ют исто­рию, заметь­те. Все же и Хри­стос ска­зал: “Будь­те как дети”.

 

             Итак, “Юмо­рес­ка”. Сна­ча­ла это обыч­ный Шума­нов­ский цикл — с пре­крас­ны­ми, раз­но­об­раз­ны­ми пье­са­ми: одна пре­крас­ней дру­гой.

          Сей­час, с неко­то­рых пор филь­мам при­де­лы­ва­ют две кон­цов­ки: хоро­шую и плохую. Шуман при­ду­мал эту фор­му дав­но. И у этой пье­сы мно­го кон­цов. Сна­ча­ла обыч­ный — стрет­ный бра­вур­ный финал (Sehr lebhaft). Но так тра­ди­ци­он­но закон­чить для поэта было бы про­сто­ва­то. И он раз­ра­жа­ет­ся вдруг высо­ко­пар­ной пафос­ной и неук­лю­жей музы­кой — Mit einigem Pomp (вот здесь юмор, заметь­те). Она посте­пен­но ухо­дит, зати­ха­ет. Она нуж­на лишь что­бы отте­нить насто­я­щий финал — и это и есть самое искрен­нее, самое заду­шев­ное, что дол­го, почти на ухо гово­рит нам поэт. Он никак не может, нет, не хочет закон­чить. Сно­ва и сно­ва он веда­ет нам сокро­вен­ные исти­ны чисто­ты и прав­ды, извест­ные ему, ребен­ку. И мы не хотим, что­бы эта кра­со­та кон­ча­лась. Но все­му надо поло­жить конец — насто­я­щий финал слу­ча­ет­ся и уже не длит­ся, все ясно, мож­но кон­чать.

 

             Одна из люби­мых тем поэта — про­ща­ние. Мы пом­ним, как напи­сал про­ща­ние Бет­хо­вен (26‑я сона­та). Но Шуман про­ща­ет­ся не так — он дол­го, не эко­но­мя вре­мя (пото­му что для люб­ви, для исти­ны, кото­рую он нам сооб­ща­ет вре­ме­ни не жал­ко) как бы дер­жит нас за руку и, не то гля­дя в гла­за, не то уво­дя их куда-то вглубь, в бес­ко­неч­ность, ухо­дя в свои дали дове­ря­ет нам такое, ради чего сто­ит жить… Ну, как опи­сать музы­ку сло­ва­ми?..

 

             А в чем же юмор-то? Да, в общем, труд­но­ва­то дога­дать­ся. Но так и долж­но быть! Не долж­ны все пони­мать муд­ре­ца, поэта!! Дале­ко­ва­то он ушел от нас. Я могу толь­ко дога­ды­вать­ся, что одна из вер­сий — в том, что он и сам с иро­ни­ей смот­рит на себя — поэта, пони­мая и все свое вели­чие и всю комич­ность поэта в этом мире (вот тут-то еще раз пере­чи­тай­те чет­ве­ро­сти­шия, выне­сен­ные в эпи­граф). Вы помни­те его “Поэт гово­рит” из “Дет­ских сцен”? А ведь нали­чие юмо­ри­сти­че­ско­го взгля­да со сто­ро­ны на себя, люби­мо­го, лиш­ний раз гово­рит об адек­ват­но­сти сума­сшед­ше­го Шума­на. Неадек­ват­ны же в основ­ном те, кто запи­сы­ва­ет поэта в сума­сшед­шие. Это — боль­шин­ство. Поэто­му имен­но они заса­ди­ли его в пси­хуш­ку, а не он их. (Ничто не ново под луной, Гри­бо­едов спе­ци­аль­но напи­сал на эту тему “Горе от ума”).

 

               А пока — слу­шай­те, слу­шай­те его про­ща­ние здесь, слу­шай­те его про­ща­ние (в том же строе и в том же B‑dur’е) в “Лес­ных сце­нах”… И не забудь­те, ска­жи­те спа­си­бо чело­ве­ку, сжег­ше­му свое серд­це для нас…

 

          Спа­си­бо!

Прокрутить вверх