…бли­же к кон­цу жиз­ни я, кажет­ся, понял, что вело меня, застав­ля­ло тра­тить столь­ко вре­ме­ни на разу­чи­ва­ние чужой музы­ки, бес­ко­неч­ное совер­шен­ство­ва­ние навы­ков. Во-пер­вых, как и все, я полу­чаю невы­ра­зи­мое удо­воль­ствие от обще­ния с эти­ми вели­ки­ми людь­ми и их вели­кой музы­кой — это оправ­ды­ва­ет все, пита­ет меня. Но вот во-вто­рых…
Зна­чи­тель­ная часть вели­ких про­из­ве­де­ний “вполне доволь­ны сво­ей судь­бой” — все их игра­ют при­мер­но оди­на­ко­во, как этим про­из­ве­де­ни­ям свой­ствен­но — кто получ­ше, а кто поху­же.
Но вот неко­то­рые про­из­ве­де­ния (и их нема­ло! — это, как пра­ви­ло, самые вели­кие)… Я ино­гда, в шут­ку, гово­рю, что никто нико­гда не слы­шал Пятой сим­фо­нии Бет­хо­ве­на (это фигу­раль­но, пото­му что имен­но она постра­да­ла мень­ше дру­гих). Но вот если гово­рить о про­из­ве­де­ни­ях этой кате­го­рии (таких, как “Hammerklavier”, 32‑я Бет­хо­ве­на, мно­гие дру­гие) — они порой “вопи­ют” о спра­вед­ли­во­сти, “меч­та­ют” обре­сти свой истин­ный вид (во мно­гом запи­сан­ный в пар­ти­ту­ре). Мы лег­ко узна­ем этот, истин­ный их вид — в этом виде они попро­сту потря­са­ют нас, пере­во­ра­чи­ва­ют до глу­би­ны души. Этот, вто­рой, и самый важ­ный, бла­го­род­ный вид испол­ни­тель­ской дея­тель­но­сти я бы назвал “оправ­да­ние вели­ких” и я бы про­сил слу­ша­те­лей обра­тить осо­бое вни­ма­ние на такие испол­не­ния…